![]() |
|
![]() ![]() Добавить в избранное Анонсы
Новости
Все записи и отзывы
Случайный выбор
|
![]() |
||||||||||||||||
![]() |
![]() |
![]() Перечитывая Алексина
А. Алексин пишет для всех времён. В его произведениях есть всё для всех. Он вызывает у подростка смех, у взрослого трепет. Он даёт целительное головокружение тем, кто не пережил в своё время детской радости жизни, красоту и счастье юношеской любви. А. Алексин не терял веры в завтрашний день своих любимых героев. Он писал повести, завязка которых лежит в условиях тогдашней действительности, а развязка далеко выходит за их пределы. Гомера критиковали и Зоил (Зоил древнегреческий философ и ритор четвёртого века до н.э. Его имя стало нарицательным для обозначения придирчивого и язвительного критика), и Аристотель, но первый довольствовался тем, что находил недостатки, второй же достоинства. И Зоила осуждали, Аристотеля же восхваляли. Критика Зоила была искажением первоначальной красоты. С аристотелевской эстетической меркой читал первую книгу А. Алексина Тридцать один день (1950) Константин Паустовский (1892 1968). Это ему принадлежат слова о том, что романтическая настроенность не позволяет человеку быть лживым, невежественным, трусливым и жестоким: В романтике заключена облагораживающая сила . А Лев Кассиль (1905 1970), проявивший пристальное внимание к детскому мировосприятию и посвятивший своё творчество главным образом детям и юношеству, сказал о первых литературных опытах А. Алексина: Непременно сохраните столь редкий дуэт смеха и слёз... Это ваш стиль, ваша интонация . Великий Самуил Маршак заметил: мотивы алексинских произведений поучительны для сердца; в этом их неистощимость. Алексина нельзя измерять меркой, общей для всех писателей таков вывод тех, кто вдохновил его своим поощрением. Оригинальный талант, духовная утончённость, живое воображение и возвышенность души такими определениями характеризуется А. Алексин пятидесятых шестидесятых годов. Успех его произведений критики приписывали их внутренним достоинствам: детство ни с чем не сообразуется; всё сообразуется с ним. Речь идёт о романтическом вкусе автора, а ещё точнее о романтическом таланте. Выбирая сюжеты из повседневной жизни, он скрупулёзно защищает свои принципы, пробуждая разум от летаргии привычных представлений. Его пристрастие к светлому началу врождённое предрасположение упорно пробивает себе дорогу и позволяет ему о высоком счастье мыслить в восторженном одушевлении. Перечитывая полные глубокого смысла, нежной чувствительности, зрелого разума и непоколебимого мужества его знаменитые повести Мой брат играет на кларнете , Поздний ребёнок , Домашний совет , А тем временем где-то , Третий в пятом ряду , Безумная Евдокия , Действующие лица и исполнители ..., чувствую, как и. в те далёкие времена, что автор не сводит с меня глаз, ловит выражение моего лица. Открытый всем ветрам, он тем не менее не насилует характеры в угоду нравоучению или конъюктуре. Верность жизни одна только и придаёт его произведениям высокое качество и жизненность характеров. Как и прежде, его мысли и чувства идут в авангарде мысли, забегающие вперёд и при каждом повторном чтении новые. И сознаёшь будто бродишь нехоженными тропами и, увлекаясь когда-то читанным, подмечаешь новизну восприятия. Анатолий Алексин не ветшает. В чём секрет? Не только в том, что мы читаем историю человеческого сердца, но и в том, что писатель смотрит в будущее больше, чем в прошлое. Каждое его произведение лик времени, переплетённый с сердечным теплом. Он всегда и тогда, и теперь придерживается мнения, что зло не имеет естества, что очень многое можно выиграть, если сохранить доброе отношение друг к другу. Вместе со своими героями и героинями он убеждается в безошибочности подобной философии. Автор верит в своё собственное чувство, становящееся мыслью. Он высказывает убеждение, родившееся в глубинах души, и оно приобретает смысл для его читателей тогда и теперь, сокровенное делается всеобщим. Нет сердца, которое не откликнулось бы на зов этой струны. Почему книги А. Алексина не стареют, не исчезают с лица земли ведь они прожили времена двоемыслия человеческого разума, идеологического гнёта и всеобщего лицемерия? А потому, что они по своему глубинному внутреннему содержанию близки к творениям природы, которые сохраняют власть над гибким и гнущимся человеческим разумом. Природа не терпит в своём царстве ни одного создания, неспособного постоять за себя: дерево, согнувшееся под напором ветра, медленно затем поднимается. А. Алексин всегда стремился довериться самому себе. Быть может, поэтому его не коснулась порабощённость тем, что мы раньше делали и говорили. Его книги учат смотреть открыто, не прятаться за чью-то спину. Пристальный взгляд критика может подметить в повествовательном материале А. Алексина отдельные изгибы, удлиняющие путь к истине. Но даже самый лучший корабль плывёт к месту назначения не по прямой, а кружит и петляет в морях и океанах; взгляните однако на его маршрут со стороны, и вы увидите это прямое, это упорно пробивающееся стремление к цели. Существо моральной энергии писателя заключается в стремлении исследовать струну живой жизни, взглянуть в лицо действительности. Существует одна точка, в которой моральная идея и идея художественная сходятся достоинство сознания художника. Сочетание этих двух качеств и образует цель, которую ставит перед собой автор. При этом он охватывает всё многообразие индивидуального отношения к описываемым событиям и явлениям. Джон Голсуорси однажды заметил: Как человек живёт и думает, так он и и пишет . Но верно и то, что хорошая литература требует предельного самоуважения, стремления к максимальной верности и красоте изображения и ещё способности смотреть правде в глаза. Воздух реальности представляет собой высшее достоинство произведений А. Алексина. Предлагая свой способ отражения действительности её смысла, красок, характера всей сути человеческого бытия, писатель как бы говорит: давайте посмотрим, как мы живём. Каким природным даром наделён автор девятитомника, охватывающего его творческий путь с 1950-го года до 2002-го года, если он сумел пробудить в нас, читателях 2003-го года, интерес, вызвать сочувствие, убедить, заставить нас поверить в существование его героев, и мы всерьёз раздумываем об их недостатках и достоинствах, отдаём предпочтение тому или другому. Какая глубокая проницательность и наблюдательность. Какая любовь к человеку. Сколько поколений Анатолий Алексин научил справедливости! Какая непоколебимая бодрость мысли ярко и неугасимо пылает в нем среди всех житейских бурь и не покидает его. Он всегда ясно видит правду, и его щедрая человеческая доброта остается непоколебимой. Тип алексинского повествования определяет особенности его индивидуального стиля, когда центр тяжести переносится более на душевные состояния героев, нежели на событийно-действенные моменты; основное развитие художественного смысла произведения совершается не в собственно сюжетном движении. Компенсаторным противовесом становится монологическое самовыражение развёрнутого образа перволичного повествователя-протагониста. Переживания и мысли повествователя, от имени которого ведётся рассказ история и содержание его поступков несводимы к автору, который предоставил ему возможность жить и действовать по своей логике. В этом художественная необходимость реализации авторской позиции, раскрывающей функции рассказчика как средства дистанции между ним и автором. Метод построения образа рассказчика и принцип мироощущения автора в завершающей стадии центростремительно выступают на поверхность повести в качестве зримого и ощутимого единства. Эта непрямая явленность автора-аналитика важный стилеобразующий фактор. Позиция рассказчика постепенно утрачивает свою однозначную роль и сливается в непредумышленный жизненный поток, только изнутри контролируемый авторским зрением. Продуктом взаимодействия рассказчика и автора становятся образы-характеры и целостный контекстный образ повести. Структура алексинской повести построена на этом диалектическом напряжении образа рассказчика и автора. Такова, например, повесть Мой брат играет на кларнете , написанная в форме дневника семиклассницы монологическая форма произведения, для которой характерны исповедальность и самонаблюдение. Героиня возомнила, что её брат, студент второго курса консерватории будущий великий музыкант. Она решает посвятить свою жизнь не себе, а брату. Такова, дескать, судьба сестёр великих людей. На всю жизнь она фаталистически оставляет себе титул сестры великого кларнетиста . Упрямо и деспотично навязывает она свою волю брату, путая иллюзию с действительностью, которая отнюдь не подтверждает линию триумфального шествия студента к Олимпу. Губительные упрямство и фанатизм семиклассницы, помноженные на эпигонский детский снобизм, превращают брата в жертву. Писатель открывает новые изобразительные возможности, таящиеся в повествовании от первого лица: жизнь ставит героиню перед необходимостью действовать тогда, когда всё ещё зависит от неё, от её возможности проникать в суть явлений и постичь смысл и значение собственной жизни. Повесть завершается дидактическим самонапутствием рассказчицы: Я больше не буду вести дневник. А то, пожалуй, в книге о брате могут не поместить мой портрет со словами Сестра музыканта . Какое позднее полупрозрение! Мастер психологического портрета А. Алексин в каждой отдельной повести создаёт запоминающийся образ рассказчицы или рассказчика, выделяя какую-либо одну существенную черту. Сквозь извилистое психологическое движение проступает отчётливый аналитический чертёж. Сверхзадача достичь между полюсами хорошим и плохим наивысшего смыслового напряжения, раскрыть взаимопроникновение самых различных элементов. А пульсирующим фоном автору всегда служат романтическая мечта о гармоничном существовании людей, которых сплачивает дружба и бескорыстие; его восхищают нравственное величие, душевная красота и чистота помыслов. Типичной формой повестей А. Алексина являются произведения биографического характера целый калейдоскоп душевных процессов. Этой ситуацией автор пользуется, чтобы раскрыть несогласованность душевных движений. Повесть Дневник жениха начинается глубокой и лаконичной зарисовкой-этюдом: Люди, я заметил, охотно признают те свои недостатки, которые фактически являются их достоинствами: Застенчив я очень! , Уж слишком я щедр! , Суровости мне не хватает! . Поистине, вести дневник, всматриваться в самого себя, верный способ исказить себя до неузнаваемости. "Застенчиво интеллигентный" Митенька, от имени которого ведётся дневник, поступает на библиотечный (женский!) факультет, где, вестимо, сумеют оценить золотые россыпи его души. О своей давней влюблённости в Любу Калашникову и желании жениться поведал он своей тёте Зине, занимающей в семье роль и значение оракула и последней инстанции истины. Облегчив свою душу чистосердечным признанием, Митенька натолкнулся на иное виденье мира у тёти Зины, уже дважды споткнувшейся на матримониальной стезе. Деспотичное благоразумие тёти Зины ( Ты ещё не мужчина , - говорит она племяннику, которому исполнился 21 год), соединённое со снобизмом москвички ( Провинциалка из Костромы , - презрительно отзывается она о возлюбленной Митеньки), побуждает Любу Калашникову вынести свой моральный вердикт жениху: Ты всегда на коленях . Ущербная тетя, спасающая племянника, в конце концов находит союзницу в Любе, человеке цельного характера. Этот парадокс, несмотря на запоздалое восстание героя, похожее на вспышку и аффект, завершается онегинской ситуацией : тоска, позор безволия и жалкий жребий. Оцепенение так можно охарактеризовать аварийное разрешение конфликта. Последние строки Дневника жениха звучат как озарение, как катарсис: Любящие деспоты страшнее не меньше, чем ненавидящие. Та же проблема стоит и в повести Безумная Евдокия; рассказ ведёт отец девятиклассницы Оли. Шестнадцатилетняя Оля, несмотря на тяжёлое заболевание, по назойливому настоянию одноклассников (дескать, не гоже отрываться от коллектива) отправляется вместе со всеми в поход, но не возвращается, как все остальные, к сроку. Рассказчик отец и его больная жена проводят длительное время в треволнениях, заканчивающихся смертельным приступом олиной мамы. Перед глазами отца калейдоскопически проходит жизненная дорога дочери - школьницы. Внимание рассказчика сосредоточивается на классном руководителе Евдокие Савельевне, прозванной безумной. Она, замечает отец, не показывала ученикам прекрасное, а вела борьбу за прекрасное. Безумная Евдокия была мастером усреднения школьников. Она никому не позволяла выделяться. Таков был её метод работы с коллективом, при котором должны были выжить лишь послушные середнячки . В этом она усматривала красоту коллектива. Её нравственный императив накладывал отпечаток на внутренний мир личности школьника; даже противоположные чувства, терзающие его, должны представать как постоянная антиномия, где главенствует должное с кочки зрения Евдокии, в безумии которой была своя система. И эта повесть отлично выдерживает опасный метод повествования от первого лица. Она глубоко проникает в человеческие чувства, держит читателя в напряжении. А всё потому, что художнику удалось отчётливо увидеть лицо природы: отец и мать боролись против безумной Евдокии за право формировать характер дочери. Они победили. И эта победа стоила матери жизни. К недостаткам организации повествовательного материала у А. Алексина можно отнести следующее: создаваемые им характеры бывают наперёд заданы и иногда строятся на одной какой-нибудь черте; монотонность в описании некоторых ситуаций; стереотипные выражения; угловатость переходов от одного повествовательного куска к другому. Впрочем, подавляющее большинство его разножанровых произведений отличается живым слогом, стройным и энергичным повествованием. ...Невидимый ветер Времени сдувает прочь всё, в чём не заключено магического вещества жизни . Феномен времени у А. Алексина включает три элемента: реально существующее настоящее, элемент, которым движется повествование, в котором раскрываются характеры и события в их непосредственном движении в ближайшее будущее. Вторым элементом является прошлое; в нём те же самые характеры рассматриваются в связи с обобщённым опытом человеческого существования, так что каждый важный миг их жизни определяется не только сиюминутным переживанием, но и всем тем, что было испытано ранее. И, наконец, третий элемент это спроецированность быстротечности человеческой жизни, горькая мимолётность отпущенного человеку срока. Отсюда самобытность мыслей и чувств замечательного художника, трогательного и симпатичного человека Анатолия Алексина. Произведения этого раздела
|
|||||||||||||||||
![]() |
|
||||||||||||||||||
![]() |
|